Как однажды изрек небезызвестный театральный режиссер Роман Мархолия: «Театр – это бабочка однодневка, в этом его прелесть!». Мудро! Да, театры рождаются, расцветают, радуют нас своим великолепием, а потом… Потом остаются жить в наших воспоминаниях. Грустно. Мы-то думали, что навсегда, а, оказалось, - ненадолго. Едва мы успели привыкнуть к феномену расцвета театра им. Лавренева, как… Юрий Маковский, главный режиссер этого театра – ненавижу слово «бывший»! – герой рубрики «профили».

Они молчат! Они – это артисты и «люди театра». Никто не хочет открыто сказать, что же произошло! Оно и понятно, ведь в Театре должна быть тайна закулисья, иначе, что же это за театр?! Молчат «народные», отказываются от интервью «заслуженные», деликатно избегает включенного диктофона и сам Маковский… Официальная формулировка – «по собственному желанию»! Кто-нибудь из вас верит, что режиссер, сделавший за неполных пять лет из «флотского» театра Театр, вдруг захотел его покинуть?! Тем более, в разгар сезона! Тем более, после нескольких удачных премьер! Это интервью никогда не публиковалось, а записано оно именно в тот момент, когда истосковавшийся по серьезным постановкам режиссер Маковский становится Главным.

«А.М.: - С появлением твоих спектаклей флотский театр стал более понятным зрителю, менее милитаристским и, конечно же, кассовым. Ты связываешь этот «ренессанс» с труппой, удачно выбранной пьесой или с режиссурой? Если можно, то на примере хита двух последних сезонов – «№13».

Ю.М.: - Театр – это коллективное творчество и нельзя выделить что-то одно. Задача режиссера – создать на репетициях атмосферу, в которой может родиться некий качественный продукт. На репетициях идиллии не было, порой было очень трудно, ведь, как ты сказал, нельзя забывать, что театр флотский. В советское время все военные театры имели вполне конкретную задачу – пропаганда патриотизма, здорового образа жизни ну и все в этом роде! К тому же обслуживание частей и кораблей делало его более похожим на агитбригаду. Сейчас же из фронтовой бригады театр превращается именно в Театр.

- При выборе материала для постановки не довлеет ли над тобой гнет политсоветов, или что там еще осталось?

- Нет, сейчас нет никакого давления, но многое зависит от вкуса руководства. К счастью, у Ксении Норманской (завлит) очень тонкое восприятие мировых театральных тенденций и, порой, она сама находит и предлагает необычный материал.

К слову о репертуаре. На пресс-конференции по случаю открытия 73-го сезона в театре им. Лавренева новому начальнику театра – капитану 2-го ранга Дмитрию ГУСЕВУ – был задан вопрос: будет ли он как-то контролировать репертуарную политику флотского театра? Ответ был по-военному короток: нет! Это прерогатива худсовета и режиссера. Но и крайностей в виде Де-Сада, Набокова, Шипенко и Сорокина ожидать не стоит. Театр-то флотский, а чему моряков может научить сценическая версия «Лолиты» нетрудно догадаться!

- Без излишней скромности можно утверждать, что твои постановки и зрительский ажиотаж вокруг них положили начало конкуренции между вашим театром и театром им. Луначарского, который раньше чувствовал себя недосягаемым.

- Об этом я уж точно не задумывался. Во мне сейчас такая жажда работы, накопленная за годы вынужденного простоя, – был такой период в моей жизни! – что я думаю только о том, что ставлю в данный момент, без всякой оглядки на «конкурентов». И пусть в Севастополе будет несколько театров – зритель и искусство от этого только выиграют. Зрителя не обманешь, и он всегда сделает свой выбор. Если сейчас у нас аншлаги, значит, удалось достучаться до чувств и переживаний сегодняшнего зрителя.

- Твой проект «Мюзик Экс» оказался очень жизнеспособным и успешно существует, но уже без тебя. А ты уверен, что навсегда покончил со своим «коньком» – буффонада, эксцентрика, пародия?

- Мне нравится этот жанр, мне даже кажется, что в этом я кое-что понимаю. Есть желание создать что-то в этом жанре, но для этого многое должно сойтись. Вот сейчас в труппе нашего театра появилось много талантливой молодежи, которая вполне способна показать себя в таком амплуа… Но для возникновения подобного проекта необходимо время, творческая беременность что ли…

- Ты разделяешь ошибочное, на мой взгляд, мнение, что поставить комедию для надрыва животиков легче, нежели слезоточивую драму или трагедию?

- Могу говорить только о себе: одинаково сложно поставить и хорошую комедию и трагедию! Все то, что не оставляет никого равнодушным. Касательно комедии, то сегодняшний юмор стал настолько толстый, грубый, переместился ниже пояса, на уровне пука. Такой юмор мне не нравится. Даже комедия должна быть с какой-то моралью, с проблематикой. А трагедия… конечно же, это - Шекспир! «Король Лир»!

- Тебе не приходила в голову хулиганская мысль замахнуться на все устои современного театра и поставить какую-либо «замыленную» трагедию как комедию?! Того же самого «Лира», но как фарс. Вдруг бы открылось «второе дно»? Никто же не знает, каким был «Лир» во времена театра «Глобус», а вдруг тогда зритель давился от смеха?

- Может быть. Ведь поиск неожиданной формы мог бы обострить конфликт, показать все под другим углом, развернуть проблему, ощутимее прочертить ее! Поиск формы – это то, чем занят современный театр. Но, с другой стороны это очень опасная тенденция. Сейчас многие пытаются извратить первоначальный смысл, но сделать нечто живое мало кому удается, для этого нужен большой опыт. Может, у меня такого нет.

Мысленно представляю себе «Короля Лира», когда на авансцене Гонерилья, Регана и Корделия танцуют канкан в нижнем белье! А что, тоже вариант! В рамках эксцентрики. Шут с Лиром – чем не повод обыграть приписываемую Шекспиру бисексуальность?! Поле непаханное! Да и как это обострило бы и без того острый конфликт между Добром и Злом. Сексапильное Зло и добродетельное Добро (простите за тафталогию!). Если все развернуть, под таким углом можно увидеть то, чего Шекспир не написал бы в горячечном бреду!

- Некорректный вопрос: из всех спектаклей на этой сцене есть любимчик?

- До конца меня не устраивает ни один! По зрителю сужу, что им нравится «№13». «Блоха в ухе»… Мне приятно, что в этом спектакле удалось создать ансамблевость, когда ничего не провисает и не выпирает. А для себя я бы обозначил «Дандена» Мольера. Пусть до конца он не получился, но по внутреннему вложению он мне импонирует.

- Ты сам коснулся «Одураченного»! Мне в какой-то момент показалось, что я пришел вовсе не на комедию. Не случилось ли так, что в какой-то момент ты запутался: что ставить?

- Есть три стержня, на которых держится любое представление: смех, жалость и ужас. Мольер оказался настолько глубок при всем видимом примитивизме, И, если нам с Сашей Науменко удалось заставить зрителя сначала смеяться над Данденом, а в конце выжать слезинку, то я счастлив.

- Чтобы лучше понять о твоих приоритетах в сценическом искусстве, мог бы назвать своих кумиров? Кто тебя «ранил» своими откровениями?

- Конечно же, Георгий Товстоногов! Мой педагог часто водил нас на прогоны его спектаклей и я мог видеть ту атмосферу, царившую в зале! Такое не забывается! Затем, Исаак Романович Штокбан – художественный руководитель театра «Буфф». Конечно же, первый вариант «Служанок» Виктюка! Я был просто потрясен! Новая форма, совершенно отличавшаяся от всего традиционного театра. Из московских режиссеров мне очень близка эстетика Марка Захарова: он всегда нов и современен. Столько лет руководить живым театром!

- Несмотря на вливание «свежей крови» в труппу театра Лавренева, чувствуешь ли ты сопротивление «старой гвардии»?

- Сопротивления никакого нет, ведь от всей «старой гвардии» в театре остались настоящие актеры. Все случайные давно поменяли профессию, ушли из театра. А Актеры всегда чувствуют атмосферу творчества и созидания, но не противятся ей, а охотно принимают правила игры. Все понимают, что нужно развиваться, быть сегодняшним, ведь, повторюсь, зрителя не обманешь ни титулами, ни званиями, ни стажем. А с появлением зрителя появился азарт, кураж, желание работать! Даже у Талаха заблестел глаз! Когда он начинал в «№13», то даже не хотел понимать, что происходит на сцене, а теперь все изменилось.

- Да, ради невинной слезы в глазу у Талаха стоило жить!

- А еще хочется двигаться, работать, ставить, узнавать что-то новое и показывать его другим!»

Такое вот получилось интервью три года назад! Почти, как у Чехова: «Прошло три года!». Итак, что могло заставить талантливого (не боюсь этого слова после увиденного «Мольера»!) режиссера покинуть театр, который только обрел «второе дыхание» и почувствовал вкус аншлагов? Маковскому удалось невероятное – «цементировать» труппу, ликвидировать пропасть между «бронзовыми» народными и «молодняком». И те, и другие научились дышать одним воздухом, воздухом Искусства! Они научились видеть в зале не только моряков, но и, так называемую, «театральную» публику! Театр на взлете, в новом помещении, обрел свою публику, а Главный… уходит! Детектив какой-то. Повторюсь: никто из артистов не согласился комментировать происходящее, при этом все в шоке! А, может быть, дело в эпитете «флотский»?! Театр не должен иметь никаких прилагательных: муниципальный, армейский, флотский, придворный, крепостной..! Это либо Театр, либо Не-Театр! Когда-то и я в этом театре ставил чеховскую «Чайку»… Четыре худсовета хватило, чтобы я вступил в вербальную связь с мамами худсоветчиков! Наверное, я – единственный в мире режиссер, которому полностью выплатили гонорар за то, чтобы спектакль не вышел на зрителя. «Наш театр специфичный, он должен воспитывать патриотов»! Н-да, Чехова навряд ли можно отнести к категории «воспитателей».
Вот, собственно говоря, и все. Но «за державу обидно». Много лет назад из театра им. Луначарского «по собственному желанию» ушел и Роман Мархолия… Нет, он не страдает сейчас, мотается по всему миру и ставит только то, что хочет, но мне кажется, что тогда мы лишились чего-то несущественного, какой-то «бабочки-однодневки» по имени Театр! Напоследок хочется процитировать Юрия Маковского:

- …Это – театр. А в театре все обострено и обнажено! Все, что существует в миру, в театре приобретает гротескный характер. Имею в виду театр, как пристанище живых людей по имени «артист»! Желание быть лучшим и удивить мир порождает много греховных поступков: предательство, измены, прелюбодеяние – все бросается на алтарь успеха, за который все равно однажды придется платить! Такая вот гадость, под названием Театр.

Андрей Маслов.