Как я люблю героев этой рубрики, которых люблю! О них рассказывать - все равно, что петь хором за праздничным столом: ничего не надо придумывать, сочинять, редактировать, обелять... Только вспоминать. А человеческая память - удивительная штука, хранит только хорошее. Да и плохого с моим героем не было и быть не могло по определению, ведь он - Борис Алексеевич Миронов! Но Миронов он только для вас, а для меня - Маэстро «Сальери», чей профиль я и попытаюсь изваять в сегодняшнем выпуске «Профилей». С любовью..!

Было бы странно, если бы на условленную встречу Маэстро пришел бы с пустыми руками или с пакетом ацидофилина. Накануне встречи по телефону мне был выдвинут ультиматум: «либо коньяк, либо сухое вино». Из двух зол выбираю меньшее - вино, тем более, что диктофон мне, к счастью, попался непьющим. Но я же не знал, что вино будет называться «кагор» при этом емкостью в тысячу миллилитров! Если учесть, что собеседник меня немного старше, а диктофон, (повторюсь) непьющий, я расслабился. Зря! Часы показывают ровно одиннадцать утра, Сальери разливает вино по бокалам (робко надеюсь, что не отравленное!) и раскладывает фрукты... Моя работа мне начинает нравиться.

..Далекий теперь уже тысяча девятьсот девяносто девятый год... Бегаю по городу с полным карманом денег, данных мне на съемки короткометражных художественных фильмов из цикла «Реставрация классики». На эти деньги можно купить приличную «тачку», дачу, землю - много чего, но - нет. Кино! «Моцарт и Сальери» и «Прокуратор» по «Мастеру и Маргарите» Булгакова. Первый - «Моцарт», точнее - «Сальери»: этот персонаж всегда интересовал меня даже больше личности признанного гения. Отравить своего друга из ревности к его творчеству и популярности, а потом всю оставшуюся жизнь испытывать адские муки от свершенного - это ли не человеческая трагедия высшей пробы?! Лихорадочно ищу артистов, способных переиграть самого Смоктуновского и Глебова... Не нахожу, даже среди наших именитых артистов. Ведь мне нужен дуэт, способный прожить эту трагедию на грани «разрыва аорты». Любая имитация чувств, даже профессиональная, погубит фильм. Случайно встречаю в клубе «Бункер» Майрона (Геннадий Миронов, талантливый рок-музыкант и неистощимый на выдумки шельмец): кожаные штаны, золотые волосы до пояса, «казаки», «косарь», сигарета, кружка пива в руке... Вспоминаю гениальный фильм Милоша Формана «Амадей» - он!

- Майрон, снимешься у меня в кино про Моцарта?
- А кого я буду играть?
- Констанцу, блин! Моцарта, разумеется! Ты на него очень похож.
- Ты знаком с Моцартом?
- Уже - да! Согласен?
- Н-ну, в принципе, может быть, но...
- Не обсуждается! Каждый съемочный день, но после команды: «Стоп! Снято. Всем спасибо!»
- Нормуль. А кто Сальери?..

Я задумался. Если с Моцартом стопроцентное попадание - такой же талантливый безбаш и оттяжник, - то показать страдания и муки успешного, но не поцелованного Богом в макушку композитора может только... профессиональный композитор, которых в Севастополе не так уж и много. 

- Майрон, а ведь твой папа - художественный руководитель и дирижер симфонического оркестра, верно?..
- Да, но он вряд ли согласится играть, тем более, со мной. У нас с ним... некоторое расхождение во взглядах на «настоящую» музыку.
- Так мне это и надо! Несогласие, конфликт, конфронтация...
- Он точно не согласится, я его слишком хорошо знаю: андерграунд он недолюбливает.
- Мои проблемы. Это же дар небес: отец и сын, конфликт поколений, направлений и эстетик - то, что нужно. Поговори с ним, а потом я.
- Попробую...  

Прошло два дня. Я в квартире известного на всю страну композитора. Читка гениальной трагедии Пушкина. Отец и сын, Моцарт и Сальери, Геннадий и Борис Мироновы, «гений и злодейство»... Потираю ручонки от точного попадания в типажи. Прошла неделя. Съемки. Дорогущий «кодак»: одна секунда обходится в два доллара. Каждый дубль - катастрофа, но... Дублей мы практически не делаем, все слишком хорошо, чтобы быть похожим на правду! В кадре настоящий отец очень правдоподобно подсыпает настоящему сыну ненастоящий (к счастью) яд. Все, что в этот момент происходило в душе Маэстро, бережно запечатлела американская пленка. Катарсис! И вот - финальная реплика: «Гений и злодейство - две вещи несовместные, не правда ль?». Борис Алексеевич рыдает неподдельными слезами, я - тоже, а вслед за нами и вся съемочная группа. Сквозь слезы Сальери произносит сакраментальную фразу Пушкина: «...Но, ужель он прав, и я - не гений?! Гений и злодейство - две вещи несовместные?.. Неправда!». 

Премьера в кинотеатре «Победа»... Иезуитски наблюдаю за отцом и сыном. Сидят рядышком и не скрывают своих чувств: слезы в глазах и желваки на скулах. А рядом - счастливая мама и жена - Александра Миронова... «Святое семейство»!  

Прошло четырнадцать лет... Майрон женился, остепенился, играет в легендарном «Ли.Дер». Борис Алексеевич без малейшего сожаления передал дирижерскую палочку своей ученице, и мы встретились накануне его скромного юбилея.

Любовь.

- Мне было 29 лет, когда на семинаре педагогов по преподаванию вокала я познакомился с Сашенькой..! Александрой Алексеевной. Она просто неземная красавица, чьей любви добивались все молодые люди, включая будущих космонавтов (Саша родом из Феодосии, где в то время находился Отряд космонавтов СССР)! А тут - я. Увидел и сразу понял, что эта девушка непременно станет моей женой. Пригласил в столовую пообедать, а денег - всего три рубля. Сашенька все сразу поняла и тактично намекнула, что и у нее есть два рубчика. Так мы впервые и «шиканули». Потом я ежедневно писал ей нежные письма, а она читала их своей маме. В какой-то момент сердце матери не выдержало, и я был приглашен к ним домой для личного знакомства... Назанимал у друзей денег, купил сыр, колбасу, еще каких-то деликатесов (отчего мама решила, что я вполне богатый человек!) и с маленьким чемоданчиком в руках поехал на «смотрины». Сашенькин дядя - дядя Гриша - решил устроить мне экзамен: отвел на кухню, налил себе стакан водки и спросил, буду ли я и сколько мне налить? Я ответил: «Столько же». После «тестирования» он вышел в гостиную и громко заявил: «Надежный парень, да и глаза у него хорошие, добрые. Одобряю!». Воспользовавшись моментом, я испросил у Александры ее руку и сердце, и она при всех дала согласие. А в 1962 году мы расписались в Севастополе, причем - дважды! Для надежности. Вот с тех пор и живем душа в душу. Ни разу в жизни не пожалел о своем выборе! А когда у нас родился Геночка, я почувствовал себя самым счастливым мужчиной на Земле.

Геночка. 

- Он с самого раннего детства был невероятным фантазером и выдумщиком. Отдали его в 1-й музыкальную школу, которую он успешно закончил по классу фортепиано. Я не мог на него нарадоваться, все думал: вырастил себе достойную смену... А Геночка в какой-то момент стал слушать и играть совсем не классическую музыку и отращивать длинные волосы! Я-то надеялся, что он со временем продолжит мое дело и возглавит оркестр, но однажды после успешного концерта нашего оркестра на сцене театра им. Луначарского представил его своим ребятам, как преемника, а он встал и с обезоруживающей улыбкой сказал: «Папочка, дети, спасибо за доверие, но... это - не моя музыка!». И ушел. Конечно, я на него сильно обиделся. А сейчас, спустя годы, я вдруг понял, какой он молодец и сколькому он меня научил. Да если бы не он, я бы и остался дурак дураком! Он открыл мне глаза на очень важные вещи в жизни и даже в музыке!

...и Сальери.

 А однажды он приводит к нам в дом «Черного Человека», который прямо с порога говорит: «Вы непременно должны сыграть Сальери в моем фильме»! Я спрашиваю: «Да кто вы такой, я вас не знаю?». А он отвечает: «Я - Маслов. Сейчас узнаете» и достает коньяк и распечатанные тексты Пушкина. Мы стали репетировать... И вот только после этого фильма я понял, насколько я люблю своего сына!

- Борис Алексеевич, понимаю, что вопрос запоздалый, но насколько вам психологически было тяжело «отравлять» в фильме своего родного сына из ревности к его музыке?
- Тогда мне казалось, что я убиваю не Моцарта, а что-то неправильное в себе, в своей душе. После этой сцены у меня словно пелена с глаз спала. Вот уж точно написал Пушкин: «Как будто нож целебный мне отсек страдавший член..!». Кстати, работая над ролью я впервые послушал музыку Сальери и понял, насколько она прекрасна. А еще я понял очень важную вещь, что мой самый лучший друг - это мой сын! Ну а мама просто была в восторге от нашего «воссоединения» с Геночкой после стольких лет недопонимания. Пусть запоздало, но мы по-настоящему стали друзьями! Спасибо Александру Сергеевичу!

Мечта. 

О, мечта конечно, есть! Одна недавно сбылась - вышла моя книга «Маэстро». Теперь мечтаю сдирижировать «Прелюдию» Ференца Листа, партитуру к которой я лично переложил много лет назад, но она оказалась слишком сложна для моего оркестра. А тут совершенно случайно я на улице встречаю Владимира Кима: «Что такой грустный?». Рассказываю о своей мечте, а он тут же соглашается помочь мне вместе со своим симфоническим оркестром. Каким-то волшебным образом мне удалось найти деньги и пригласить недостающих музыкантов-духовиков и - чудо произошло! Точнее, должно произойти: 2-го августа я буду дирижировать оркестром, который исполнит ту самую «Прелюдию», о которой я мечтал всю жизнь. Мечты сбываются, только надо очень сильно этого хотеть!

Рецепт его молодости.

Наблюдая за Борисом Мироновым много лет, я вдруг понял, кого он мне напоминает - шаровую молнию! Я ни разу не видел его в состоянии уныния, депрессии, опустошенности или просто озабоченного житейскими проблемами. Он - сгусток колоссальной энергии излучающей свет, искрящийся, фонтанирующий, на первый взгляд, бредовыми идеями и прожектами, которые непременно реализуются. А рецепт очень прост:
- Помнишь у Пушкина в «Моцарте»: «...коль мысли черные к тебе придут, откупори шампанского бутылку иль перечти «Женитьбу Фигаро»»!

Блиц.

  Борис Алексеевич, а от чего в жизни вы никогда не смогли бы отказаться?
- От любви и от друзей. Кстати, любовь к музыке и Музе - такая же любовь, как и к земной женщине!
- Смогли бы выбрать между Музой и женой.
- Нет, только сочетание, иначе ничего не выйдет. Ведь женщина, точнее, ее лицо - это и есть мелодия, а аккомпанемент - ее фигура и одежда.
- Есть в вашей жизни поступок, за который стыдно до сих пор? Можете не отвечать...
- Стыдно за то, что я слишком поздно научился понимать своего сына! Он для меня теперь, как Белый Ангел. Иногда мне кажется, что в чем-то я похож на него, и этим я горжусь!
- А чем еще гордитесь?
- Тем, что у меня прекрасная семья, замечательные друзья и, конечно же, Севастополем. «Севастополь - песня моя»! «Всем хорошим в себе я обязан тебе..!».

Вот такой получился необычный профиль необычного помора из Архангельска... Специально не стал перечислять все звания, должности, награды и премии своего героя - для меня это человек, которому открылась истина, что «гений и злодейство - две вещи несовместные». И, если каждый из нас не злодей, то он - гений, не правда ли?! Как Борис Миронов, у которого... Читай выше и не забывай прописную истину: «Время жить в Севастополе!», где живут такие люди. 

P.S. Да, чуть не забыл: вчера, 9 июля, 2013 года Борису Алексеевичу Миронову исполнилось всего лишь... восемьдесят лет! Глядя на этот сгусток энергии, идей, и наполеоновских планов, мне очень сильно захотелось поскорее стать его ровесником! С Днем рождения, Маэстро!

К сему, Андрей МАСЛОВ