Каждый из нас смотрел оскароносный фильм Меньшова «Москва слезам не верит», однако, мало, кто встречал аналогичную ситуацию в реальной жизни! С бОльшими вывертами. И в наше время. И в нашем городе. Мне удалось просмотреть, нет – услышать! – историю, гораздо более драматичную, чем в кино. Там – вымысел сценариста, а здесь – простая человеческая жизнь. И даже не одна! Жизнь более трагична, нежели искусство хотя бы потому, что искусство копирует (не всегда удачно) жизнь, а она – не копирует никого и ничего. Обыкновенная (?) история в самой необыкновенной рубрике «Профили».

Гарику (Игорь В.) 47 лет, разведен, до недавнего времени жил в гражданском браке с гражданкой А. Свою профессию просит не афишировать (хотя, поверьте, она достаточно престижная!). Спальный район, седьмой этаж, двухкомнатная квартира, основу интерьера которой составляют старомодные стеллажи с книгами. Непременный атрибут таких квартир – портреты Ремарка, Эйнштейна и Хэмингуэя. Еще гипсовый бюст Вольтера и напольная (в натуральную величину) статуя Венеры Милосской, как дань античным представлениям о совершенстве женщины. Все. Этого достаточно, чтобы составить первое, а оттого правильное, впечатление о хозяине. Разумеется, кофе, сваренный по старомодному рецепту (по-варшавски. Знающий – поймет). Коридор именуется «передней», а гостиная – «залой». В «передней» – чьи-то рога, на которые мне разрешают повесить куртку. Напротив – зеркало, в котором сейчас отражаюсь я. Вместе с рогами, естественно! Остроумно!

Меня проводят в «залу». Два кресла и журнальный столик с дымящимся кофейником. С его стороны – початый «Мартель», с моей – кассетный диктофон прошлого века. 1/1. Начали!

- Насколько я понял, ты читаешь «Профили» - именно поэтому и разыскал меня. Для того, чтобы?..
- Просто посидеть. Понравишься – расскажу интересный сюжет для статьи, нет – выпьем коньяку.
- Я уже склоняюсь к тому, чтобы не понравиться. Прямо не работа, а синекура!
- Слова умные знаешь – «синекура».
- Дурное воспитание, прости, больше не буду.
- Из интеллигентов будешь?
- Скорее, из простолюдинов.
- Хорошо, давай выпьем.

Люди! Никогда не пейте заморский коньяк – гадость. Наш, крымский гораздо нежнее и понятнее.

- У самого-то дети есть?
- Есть.
- Легальные?
- В смысле метрики? А что, есть «нелегалы»?
- Представь – есть.
Тянусь к диктофону:
- Надеюсь, ты не против? Коньяку много, а пленки мало.
- Валяй. В Москве бывал?
- К сожалению, да.
- А в 90-е? В те самые, «ельцинские»?
- Мы записываем интервью о Москве ельцинского периода? Это надолго. На два срока, как минимум! Белый дом, танки, переворот, потом снова танки, Останкино, снова Белый дом…
- Я же не о политике! Представляешь: спустя семнадцать лет, я узнал, что у меня есть дочь, и впервые увиделся с ней! А началось все в Москве, именно в 90-е. Веселые времена! Мне – 32, а ей?.. Восемнадцать, или что-то около того. Познакомились в одной тусовке: артисты, журналисты, музыканты, художники, я вот… компьютерный художник… По вечерам где-то собирались, о чем-то спорили, ну и пили, конечно. Девяностые! Времена «Абсолюта», «Финляндии», «Шабли» и вискаря. У всех были деньги: кто-то выставляется, кто-то продается хорошо, у кого-то заграничные гастроли – каждый вечер повод найдется и возможности позволяют. Да и я только на анимационной рекламе зарабатывал столько, что не мог потратить до следующего гонорара. А еще ролики на ТВ, музыкальные клипы с анимацией – тогда все это было в диковинку. Ночные клубы, рестораны, бары. И почти всегда – не один. А что нам, молодым и неженатым, да еще и талантливым?! И тут… она.
- А она чем занималась?
- Журналистикой. Специализировалась на кинокритике – тенденции развития молодого постперестроечного кино: Юхананов, братья Олейниковы, другие «параллельщики». И у нас внезапно возник бурный роман! Почти две недели не расставались ни на минуту: вместе бегали по фестивалям, выставкам, концертам, театрам. Я ее даже на работу с собой брал – ей все было интересно. Лазали по крышам, гуляли до утра, ночевали под мостом… А потом она внезапно исчезла из моей жизни! Вроде бы и повода не было, никаких предвестников разрыва: вчера был человек, а сегодня – нет. Никто из моих знакомых не знал, куда она делась. Ну, я подумал – не судьба. Не скажу, что сильно переживал, но что-то там внутри йокнуло. Со временем забыл и ее, и наши «римские каникулы».
- Ну а чего ты тогда паришься?! Приятные воспоминания о той развеселой эпохе. Забудь.
- Да забыл давным-давно, но недавно ее подруга передает мне дневники Фаины и неотправленные письма. Мне, заметь! И на каждой странице – безумная любовь, девичьи откровения, признания - чернила напополам со слезами! А в каждой строчке, как заклинание: «Гарик, я тебя люблю! Я обожаю тебя, Гарик! Я не смогу без тебя жить»! Знаешь, словно пленку отмотали на пятнадцать лет. Читал и ощущение, будто меня будто в конский навоз с головой окунули. Я же именно такую любовь и искал всю жизнь, а она, оказывается, уже была. А я не узнал ее, не понял, не услышал..! Дважды был неудачно женат, несколько безрезультатных романов – все! Как наказание за Фаину. И, знаешь, у меня есть жуткие подозрения, да что там подозрения – уверенность, что она умерла! Моя любовь умерла. Выходит, что я ее предал. Думаю, она для того и передала мне эти дневники, чтобы я мучался до конца своих дней! Женщины никогда не прощают неоцененные девичьи чувства и первую любовь. А я что, в небе должен был прочитать, что у нее такая любовь?! Ну не верил я тогда, что модного компьютерщика можно просто любить. Как обыкновенного мужчину, а не как человека со связями. Ведь большинству моих знакомых моделей и артисток нужен был не я, а полезные знакомства, чтобы через неделю с моими рекомендациями пролезть на канал, или засветиться в рекламе, в клип попасть. А потом они тебя тут же забывали: «Привет, Гарик! Как ты? А я пробуюсь ведущей на 2+2. Классно, да?».
- Так возьми и напиши ей письмо, делов-то! Так, мол, и так, дорогая Фаина, был неправ, виноват, исправлюсь, больше не буду…
- Это невозможно – она умерла. Мне это сказала ее «подруга» при первой встрече, когда передавала дневники и неотправленные письма. Умерла от наркотиков в Брюсселе – она переехала туда вместе со своим мужем, от которого, кстати, ушла после рождения дочери.
- Я что-то теряю нить: она тебя бросила, вышла замуж за иностранца, уехала туда на ПМЖ, родила дочь, подсела на наркоту, развелась с мужем – вполне типичная история. В чем подвох?
- Никакого подвоха. Из дневников и этих неотправленных писем выяснилось, что «подруга» Фаины – никакая не подруга, а ее дочь. И моя тоже! И зовут ее Ника, ей шестнадцать лет, она учится в Дрездене.
- А Ника знала, что она?..
- Да, ей мама сказала незадолго до… Давай еще по рюмке.
- Что-то мне расхотелось. Вы видитесь?
- Она приезжает ко мне раз в полгода – самое счастливое для меня время! Мы пытаемся наверстать все эти годы.
- Она тебя ни в чем не винит?
- Нет. Фаина ей сказала, что я даже не догадываюсь о ребенке. В деталях рассказала о нашей безумной любви, о том, почему она так поступила…
- Кстати, почему? Никогда не мог понять мотивировку женских поступков, а в твоем случае – тем более.
- В дневниках все написано: она испугалась своих чувств, испугалась, что такое не может длиться вечно, что все однажды перерастет в бытовуху, в серость, в банальщину. Как у всех. Вот и решила разорвать на пике отношений.
- Немного жестоко, не находишь? Мне кажется, в любом случае мужчина имеет право знать, что он – отец. А как он поступит – это уже его выбор. А тебе такого выбора не дали. Ну, точно, «Москва слезам не верит», только экспортный вариант. Ну и что теперь делать?
- Жить. Жить, зная, что где-то далеко растет твоя дочь. И она рождена от большой любви, изуродованной непониманием. А еще осознавать, что такое уже никогда не повторится. Теперь уверен, что после Фаины я разучился любить. Мне кажется, что Бог каждому дает в жизни только одну такую любовь. И, если человек не сможет принять столь редкий дар, он отнимает ее и дарит другому. А дублей, как в кино, он не делает. Так что, свой шанс я, видимо, пр-р-л! Такое ощущение полета над миром, взявшись за руки, я больше не испытывал. Либо сам разучился летать, либо стал бояться боли от падений… Знаешь, когда мы с Никой часами бродим, взявшись за руки, у меня ощущение, что рядом со мной идет Фаина, и не было этих долгих лет разлуки, и она жива, и мы счастливы, как тогда, и у нас обязательно родится дочь, которую мы назовем Никой..!
- Погоди, ты же говорил, что у тебя есть… гражданская жена. Как она отреагировала на появление взрослой дочери?
- Никак. Я расстался с ней в тот же день, как прочитал дневники. После той любви нынешнее сосуществование кажется суррогатом. Я не смог бы так жить, постарался ей все объяснить. Не уверен, что она поняла, но мы расстались. Вот, собственно, вся история.

Мы молчим. Каждый о своем. Он наверняка вспоминает Москву 90-х, где он был счастлив, а я… А я думаю, что жизнь часто бывает несправедлива по отношению к влюбленным. Мы зачастую не успеваем сказать друг другу самое важное, то самое, что могло бы сделать нас счастливыми. Мы боимся отказа во взаимности, и это удерживает нас от откровения. Мы забываем, что «для счастья человеку нужен только… человек», а формула настоящей любви звучит парадоксально: 1+1=1.

К сему, Андрей МАСЛОВ.