Я не стану писать, что мой герой - член Союза писателей и Союза театральных деятелей Украины. Вы не узнаете от меня, что спектакли по его пьесам ставят замечательные режиссеры столичных театров. Я не стану перечислять все его титулы, награды, призы и премии. Я постараюсь поговорить с ним от вашего имени, как-будто вы только что случайно познакомились в… купе поезда или на скамейке городского парка. Александр МАРДАНЬ в самой неожиданной на встречи рубрике «Профили».

Александр Евгениевич Мардань. Родился в 1956 году во Владивостоке. Затем семья переехала в Одессу, где Александр учился в математической школе, там же закончил Институт инженеров морского флота. Как говаривал Михаил Жванецкий, закончивший его же: «Образования у меня никакого – Водный институт»! Успешный бизнесмен и один из самых востребованных современных драматургов. Интересный коктейль! На жизнь зарабатывает отнюдь не театром, искусство для него – отдушина, стремление каждого из нас выговориться о чем-то сокровенном и наболевшем.

- Похоже, что в литературу, в драматургию вы пришли не в юношеском возрасте?
- Стыдно признаться, но первую пьесу я написал в 47 лет! Представляешь, как на тебя смотрят окружающие?! Думают: о, уже начались возрастные необратимые изменения в психике. А вот писать сценарии для кино я начал в молодые годы, довольно успешно сотрудничал с «Укртелефильмом», мне даже платили гонорары за снятые телефильмы. Но к художественным картинам я писал сценарии практически «в стол»: то ли таланта не хватало, то ли я не умел их проталкивать… К тому же, почти все киносценарии родились именно из театральных пьес! Вот на днях в Москве, в Доме кино состоялась презентация фильма «Вареники с вишнями» с Ларисой Удовиченко в главной роли, снятый по моей пьесе «Дочки-матери». А сам спектакль под разными названиями идет в четырнадцати театрах мира. Кстати, и у вас в Севастополе, в театре Лавренева поставлен спектакль «Лист ожидания». А в Симферополе, в театре им. Горького два спектакля: «Девочки» и «У них все схвачено»…
- Издавна между театральными и «киношными» существовала мягко говоря, легкая неприязнь. Ваше отношение к кино и к театру?
- Это все равно, как если бы ты спросил: ваше отношение к коньяку и водке? По настроению нравится и одно и другое. И в кино, и в театре мне больше нравится, когда режиссер снял или поставил именно про то, про что я написал! Я понимаю, что каждому режиссеру необходим воздух, пространство, свое видение и воплощение. Но когда в главном наши взгляды совпадают, я абсолютно счастлив! Конечно, элементы импровизации, «джазовости», как я называю, есть в любой постановке или в фильме, ведь каждый человек видит и слышит мир по-своему, отсюда и множество толкований одного и того же текста. В театре не бывает двух одинаковых спектаклей, одинаковых публик, а в кино?.. В кино действие замерло раз и навсегда.
- А вы могли бы пойти на конфликт с постановщиком, если не согласны с его видением своего сценария?
- Не то, чтобы конфликт, чтобы мы с постановщиком гонялись бы вокруг театра с топорами в руках, но я всегда говорю: если мы не находим общего языка, так и не надо ставить. Вам не нужны сорежиссеры, а мне не нужен соавтор. Да и то, такое возможно, если спектакль ставят в Одессе, а если в Уссурийске или в Уфе?.. Кстати, я к своему стыду узнаю о существовании многих городов из поздравительных послепремьерных писем. К тому же, я понимаю, как тяжело современному театру выжить, найти деньги на постановку… А для меня драматургия – это увлечение, деньги на жизнь я зарабатываю другим ремеслом.
- Не было ни разу такого чувства, как у Чехова после неудачной премьеры «Чайки», когда он воскликнул: «Я не это писал!»?
- Был один такой случай в Днепропетровске, где поставили спектакль по пьесе «Антракт». После премьеры я даже не хотел выходить на сцену. А потом мы просидели всю ночь с режиссером, поговорили, и я понял, что в принципе, спектакль про то же, о чем думал я, только рассказанный в его манере изложения.
- Вы как-то сказали, что «драматург пишет про себя, режиссер ставит про себя, артист играет себя, а зритель видит себя».
- Так и есть. Такой вот театральный квадрат. Меня часто спрашивают, насколько автобиографичны мои пьесы? Автобиографичны так же, как для Толстого – Каренина, для Флобера – мадам Бовари это - они сами! Даже гончар, ваяющий глиняный горшок, лепит самого себя. Если этот процесс создания творческий, а не ремесленный, то элементы самоидентификации обязательно присутствуют. Об этом, кстати, очень много говорил Фрейд!
- О, Фрейда вы упомянули – не я! Моя совесть чиста, даже если я задам вопрос: театр, сцена – это способ сублимации, или желание прожить несколько жизней в течение одной человеческой?
- Ты сам ответил за меня! Да, я однажды понял, что вечно жить нельзя, но прожить несколько раз в разных ипостасях – вполне. Хотя, принято считать, что в жизни можно чего-то добиться, если заниматься чем-то одним. По-моему, ерунда! Тот же Леонардо да Винчи: что ему по рукам давать надо было, когда он полез в инженерию, в изобретение парашюта?! Не люблю иностранных слов, когда можно выразить по-русски: для меня это – увлечение! У одних – футбол, у других – рыбалка, у меня – вот это…
- Читая ваши пьесы, я постоянно помнил, что вы – одессит. А одессит – это?..
- Одессит – это звание!
- Так вот, в ваших пьесах я уловил грустные, философские интонации в, казалось бы, смешных кусках.
- Одесский юмор действительно очень многослойный. Думаю оттого, что в Одессе русский язык всегда был основным в межэтническом общении. Самих русских было меньше, чем представителей других национальностей, но именно русский язык был избран для общения на всех уровнях. Отсюда и возникли разные смешные трактовки одного и того же слова, предложения… После многовекового общения в одесском языке осталось все самое смешное – то, что принято называть одесским юмором! Один очень известный московский критик – Юрий Рыбаков – сказал: «У вас, молодой человек, есть редкий дар, вы пишете смешные трагедии!». Я без всякого пафоса, но Чехов тоже писал смешные грустные истории, хотя он и не одессит.
- Да, сходство между вами есть. Я прочитал вашу новую пьесу «Ночь св. Валентина»: смешно, смешно, а в финале героиня разбивается на машине..!
- Меня все мои друзья попросили переписать финал – теперь героиня через месяц после аварии выходит из больницы! Это как в фильме «Чапаев» - пусть он доплывет!
- У вас очень хорошо получается передавать мысли и чувства женщины. Когда вы работаете над пьесой, вы на время становитесь?..
- Нет, с ориентацией у меня, тьфу-тьфу, все в порядке. Но, когда знаешь своего противника, то наполовину ты его победил. Хотя, в наше время четкие границы между полами стали какими-то размытыми: появились женщины с мужскими чертами в характере и наоборот. Посмотрите на современных политиков – все станет ясно. Они не виноваты, их такими сделала природа. Но, к счастью, остались черточки, которые отличают нас. А между мужской и женской психологии не так уж много различий, как принято считать. Конечно, приходится улавливать обрывки фраз, выражения, построение предложений прототипов своих персонажей, иначе они все будут похожи на тебя. Вот мы с Женей Гришковцом – хорошие приятели, но когда он один на сцене в своем спектакле – это шедевр, а когда появляются еще два-три персонажа, то… Это маленькие Жени!
- Флобер говорил, что у автора на одной странице не должно быть двух одинаковых слов. Вам это удается?
- На странице – не знаю, а вот в одном абзаце – да. Но это, как часть профессии… Если у тебя словарный запас, как у Элки Людоедки, то в литературу лучше не лезть! Когда мой герой – бизнесмен, я пытаюсь думать и говорить его мыслями и словами, а когда безработный – соответственно. Но, если честно, я пишу все время об одной категории людей, которых в советское время называли «прослойкой интеллигенции». Набокову, когда он преподавал русскую литературу в американском университете, трудно было объяснить своим студентам значение некоторых слов: «хамство», «пошлость», «интеллигентность»… Аналог русского эпитета «интеллигентный» у них – «умный», «интеллектуальный», но они не выражают сути. В России это слово означало чувство собственной вины за все происходящее в стране. А на постсоветском пространстве этих людей разбросало по жизни: кто-то стал олигархом, кто-то пошел на панель, кто-то – на рынок или в частное преподавание… Вот именно эти метаморфозы меня и интересуют, поэтому мой герой – интеллигент в современных реалиях.
- Артур Хейли, к примеру, прежде, чем написать очередной роман…
- Год, а то и два вникал в тонкости профессии своих героев! У меня такой возможности нет. Вот на примере пьесы «Антракт»: я в театре не проработал ни дня, а пьеса именно о перипетиях закулисной жизни театра. Надо было написать так, чтобы и зрителю было интересно, но и чтобы профессионалы не засмеяли. И ты знаешь, удалось! Когда меня похвалили театральные, я вспомнил Высоцкого! На каждом концерте ему слали записки из зала с вопросами: на каком фронте он воевал и в какой зоне сидел. Эти переживания и мысли приходят на интуитивном уровне, как озарение. Жюль Верн ведь вообще не выходил из своего дома, но его герои путешествуют по всему земному шару, в глубинах океана и даже в космосе!
- Если бы вы задались целью написать Идеальную Пьесу, Пьесу Пьес – по аналогии со Сказкой сказок и Песней песнь, - то о чем бы она была, и сколько действующих лиц бы в ней участвовало?
- Я бы не стал писать такую пьесу! Как сказал один китайский революционер: «Пусть расцветают сотни цветов». Я не думаю, что вообще возможно достичь абсолюта в искусстве лишь потому, что в мире искусства нет системы мер и весов. Мы с тобой подойдем к одной и той же картине, и я скажу «Мазня», а ты скажешь «Гениально»! При этом каждый из нас будет абсолютно прав. Сальвадор Дали правильно сказал: «Не бойся совершенства – тебе его не достичь никогда»!
- Когда вы садитесь за новую пьесу, задаете себе вопрос: «А это будет интересно завтрашнему зрителю»?
- Я стараюсь описать человеческие отношения. Безусловно, они современные, но ведь и пьесы Чехова были современными! Чем классики отличаются от не-классиков? Классики становятся таковыми после смерти, они вне времени. А вне времени только один лейтмотив – отношения между людьми и отношения человека с самим собой. Не надо писать о политике, о чем-то сиюминутном, суетном. Жанр: «Утром в газете – вечером в куплете» вряд ли будет интересен уже через несколько дней. Человек, как биологический вид, за эти несколько тысяч лет мало изменился: он предает, он страдает, любит, ревнует, спасает, жертвует, завидует… И эти переживания понятны всем и всегда.
- Тогда самое понятное – отношения мужчины и женщины, нет?
- Отношения мужчины и женщины – это всегда ночлег дикобразов! Чем ближе мы прижимаемся от холода и страха одиночества, тем больнее раним друг друга. И так до тех пор, пока не найдем золотую середину между страданием и комфортом. Ну а если комфорт не достигается, каждый из нас ищет другого дикобраза.
- А какой тип женщины вам интересен в творчестве, в жизни?
- Тот тип, который непохож на мужчин – это главный критерий. Если же она похожа, то мне интереснее общаться с мужчиной. Для себя я вывел формулу счастья: «Утром хочется на работу, а вечером – домой». Чтобы после работы не тянуло с друзьями в пивную, в сауну, в гараж… Но это может быть лишь при одном условии: дома тебя ждет Женщина!
- А стоит ли вообще писать, если, как мне кажется, все уже написано?
- Феллини сказал: «В жизни стоит прочитать лишь Библию и полное собрание сочинений Достоевского. В этих книгах – все». Отчасти он прав, хотя, Михаил Жванецкий иронично заметил: «ПисАть, так же, как и пИсать, надо тогда, когда уже невмоготу». Думаю, писать надо, даже если это прочтет хотя бы один человек. Каждому из нас свойственен дуализм: мы хотим быть, как все, но при этом чем-то выделяться. В минуты сомнений и душевных мук мы думаем, что одиноки, но вдруг, после фильма, спектакля, беседы, книги, понимаем, что есть в этом мире еще одна живая душа, испытывающая схожие чувства. А если эта история еще и хорошо закончилась, значит, и у меня все будет хорошо!
- Какую книгу вы взяли бы с собой на, скажем, необитаемый остров, в камеру пожизненного заключения, в вечное путешествие – ну, вы понимаете, что я имею в виду?
- Книгу? Да, пожалуй, никакую. Попросил бы дать много-много чистой писчей бумаги, перья и чернила. Человек не может изобрести новый алкогольный напиток: если бы мог, сделал бы это еще до полета на Луну! Но вот смешивать известные напитки в разных пропорциях… Так что, искусство бесконечно! И в литературе новых сюжетов нет, и не будет, есть лишь один – конфликт человека с самим собой!

Казалось бы, к сказанному добавить нечего, но в одной из пьес Александра Марданя я нашел его стихотворение «Объявление на столбе»: «Потерялась собака по имени Саша. Кто найдет, пусть накормит, согреет… Только лгать ей не нужно, иначе она снова куда-то уйдет»! Считайте, что вы прочли все пьесы Александра!

Андрей МАСЛОВ.